«Без всякого милосердия…»

Еще два дня после переворота монетные дворы чеканили деньги с портретом Иоанна III. Наконец, 28 ноября Елизавета выпустила манифест, в котором отрицала право внука покойной императрицы на престол. Касательно дальнейшей судьбы свергнутого ребенка и его родителей там говорилось: «из особливой нашей природной к ним императорской милости, предав все их к нам разные предосудительные поступки крайнему забвению, в их отечество отправить». В действительности вышло так, что семью Анны Леопольдовны довезли до Риги, но за пределы империи не выпустили. А предать забвению Елизавета пожелала не только некие поступки – само имя и образ Иоанна.

«Указали Мы ныне на Российских Монетных дворах делать серебряные, рублевые, полтинные, полуполтинные и гривенные монеты с Государственным гербом и с портретом Нашим, – объявила императрица от 31 декабря 1741 года. – А прежнюю с портретом принца Иоанна монету всем нашим верноподданным, у кого оные в руках будут, для обмена приносить в Санкт-Петербурге и в Москве на монетные дворы, а [в иных местах] в губернские, провинциальные и воеводские канцелярии». Срок на обмен «копейка за копейку новой монетой» был назначен годовой, «а ежели после оные монеты у кого останутся, им в народе не ходить и в сборы не принимать». Монетным дворам дозволялось лишь выкупать их из расчета 19 копеек за золотник серебра (примерно 87 ½ копеек за рублевик).

1 рубль и полтина 1742 года. Перечекан из монет Иоанна Антоновича.

«Прежней монеты» в целом было отчеканено: 906 257 рублевиков, 83 262 полтины, 297 612 гривенников. «Выпущено в народ»: 633 031 рублевик, 62 300 полтин, 290 000 гривенников. Видимо, на обмен их несли неохотно, раз 27 февраля 1743 года вышел сенатский указ: деньги Иоанна III по-прежнему принимать в казенные сборы, но с надбавкой – 8 ½ копеек за рублевик, 4 ½ копейки за полтину, ½ копейки за гривенник; «вольноприносящим» же платить побольше – за рубль 91 ½ копейки, за полтину 45 ¾ копейки, за гривенник 8 ½ копейки.

Послабление не помогло. Спустя два года с начала изъятия, по подсчету Монетной канцелярии, «в народе осталось» иоанновых монет на сумму свыше 249 000 рублей. 17 декабря 1744 года Сенат издал новый указ – обмен продлевается на полгода. «А ежели кто тех с портретом принца Иоанна монет в тот последний ныне назначенный срок не объявит, а после того те монеты явятся, оные все взяты будут на Ее Императорское Величество безденежно, и сверх того с теми людьми поступлено будет, яко с преступниками указов, без всякого милосердия». Для государственного же преступника в России предусматривались следующие наказания: клеймение, битье кнутом и батогами, вырывание ноздрей, отсечение членов, конфискация имущества, тюрьма и каторга.

Почему столь строго за такой пустяк, как хранение монеты? Нетерпимость Елизаветы к любым напоминаниям о злоумышленном, по ее мнению, правлении отмечали еще современники. «В высшей степени ревнивая к своему величию и верховной власти, она легко пугается всего, что может ей угрожать уменьшением или разделом этой власти», - записал секретарь французского посольства Жан-Луи Фавье. Сама устроитель заговора, императрица подозревала возможность того же в отношении себя. Летом 1743 года высший свет потрясло дело дворян Лопухиных. Несколько неосторожных слов и поступков обернулись приговором: «по доброжелательству к принцессе Анне составили замысел…». И карой: порка, урезание языков и ссылка в Сибирь.

Медаль в память кончины Императрицы Анны Иоанновны.

Если в 1742 году по России начали собирать и уничтожать присяжные листы Иоанну III, то в 1743 году – все манифесты, указы и грамоты от его имени. А в октябре 1745 года дело дошло до изъятия «состоявшихся при жизни Государыни Императрицы Анны Иоанновны манифестов о наследствии, також и указов и форм о принце Иоанне и его родителях и о бывшем регенте». Дважды (в 1745 и 1747 годах) Сенат приказывал вернуть в казну розданные при погребении Анны золотые и серебряные медали – второй раз под страхом наказания «без всякого упущения». На реверсе этих памятных знаков была изображена Анна Иоанновна, сидящая на облаке и возлагающая корону на голову ребенка, которого держит на руках женщина в мантии. Изображение окружала надпись: «Тако печаль народа утолила» (то есть выбрала, кто будет заботиться о благополучии подданных).

Иоанновы «пробники»

Пробный рублевик Иоанна III с императорским вензелем и датой «1740» – одна из самых дорогих и редких монет Российской империи. В «Практическом руководстве для собирателей монет» В.Петрова (Москва, 1900) она оценивалась в 1000 рублей, в каталоге-руководстве А.Ильина и И.Толстого «Русские монеты, чеканенные с 1725 по 1801 г.» (СПб., 1910) – в 300 рублей. Тиражные рублевики Иоанна Антоновича, в зависимости от разновидности, Петров оценивал от 15 до 50 рублей, а Ильин - от 12 до 50 рублей (для понимания величины цифр: денежное довольствие армейского полковника в те годы не превышало 200 рублей в месяц). В то время в известных коллекциях имелось три экземпляра вензельного рублевика: два – в Эрмитаже (из собрания Рейхеля), один – у великого князя Георгия Михайловича. В октябре 2012 года вензельный рублевик был продан на аукционе Sincona за $3,84 млн (или $4,4 млн с учетом комиссии; этот экземпляр несколько раз продавался на аукционах фирмы Adolph Hess). Полуполтинник 1741 года у Петрова оценен в 400 рублей, у Ильина – в 300 рублей. Сейчас в частных руках также находится один экземпляр такой монеты (вероятно, из бывшей коллекции графа И.Толстого); два полуполтинника хранятся в Государственном историческом музее, один – в Эрмитаже. Пробные 2 копейки 1740 года, оставшиеся от нереализованного проекта перечеканки крестовых пятаков, принадлежат Эрмитажу. На аукционах появляются только новоделы, изготовленные во второй половине XIX века по рисунку из каталога Шодуара.

Медали пошли на переплавку, монеты – как на переплавку, так и перечеканку ради «уменьшения за передел оных деньги и угара при сплавках». С переделом торопились, и на некотором количестве рублевиков Елизаветы, датированных 1742 и 1743 годами, остался старый гурт: на монетах со знаком СПБ – надпись на гурте «Московского монетного двора», со знаком ММД – надпись «С.Петербургского монетного двора».

Несмотря на нешуточные угрозы, полного изъятия иоанновых монет не случилось. Согласно ведомости, предоставленной Сенату в ноябре 1746 года, по завершении обмена и поступления от казенных сборов «в народе осталось» 19 521 рублевик, 7 830 полтин и 20 566 гривенников Иоанна III (на сумму 25 492 рубля 60 копеек). Монетные дворы получили «арестованных после сроку без платежа» 109 рублевиков и один полтинник. Ослушников выявляли еще несколько лет. Так, в 1747 году на нарвской таможне был задержан возвращавшийся на родину «пуговишный подмастерье» немец Каспер Шраде – при досмотре его имущества обнаружили пять монет Иоанна III. На допросе Шраде признался, что всего лишь хотел сделать необычные подарки своим братьям – как и он, подданным Брауншвейг-Люнебургского герцогства, откуда родом принц Антон-Ульрих, отец Иоанна. Неудачливого немца били кнутом и сослали в Оренбург на вечное поселение.

Иоанна и его отца (Анна Леопольдовна скончалась в 1746 году) в то время держали в Холмогорах на архиерейском подворье под строжайшим надзором и в полной изоляции друг от друга. На беду бывшего наследника престола некий купец поведал в Тайной канцелярии, будто в Берлине его уговаривали поднять раскольников на бунт за «настоящего государя» и помочь Иоанну бежать морем из России. В 1756 году шестнадцатилетнего принца увезли поближе к столице, в Шлиссельбург, и поместили в крепость в одиночную камеру. Если прежде узника ради секретности велено было именовать Григорием, то теперь «известной персоной». Он погиб в ночь на 5 июля 1764 года, спустя два года по воцарении Екатерины II. Служивший в Шлиссельбурге поручик Мирович попытался освободить Иоанна в надежде вернуть ему престол. Крепостной пристав, следуя тайной инструкции, заколол принца шпагой.

Последний известный отчет Монетной канцелярии Сенату «по монетам с портретом принца Иоанна» датирован 4 декабря 1751 года: «оных в народе имеет быть в остатке 23 791 рубль 10 копеек» - менее 3,5% от суммы, выпущенной в обращение. Вероятно, некоторое количество монет еще в 1741 году разными путями оказалось за границей. А те российские подданные, у кого опасное серебро осталось на руках, могли сами пустить его в передел. О дальнейших изъятиях «прежней монеты» сведений нет.

Герцог Антон-Ульрих Брауншвейгский, отец Иоанна III.

Екатерина II, не решившись дать свободу несостоявшемуся императору, предложила его отцу вернуться на родину. Но при условии: два его сына и две дочери остаются под присмотром в России (даже по прошествии четверти века династический вопрос казался не решенным: согласно завещанию императрицы Анны, в случае смерти Иоанна право на трон переходило к его младшему брату). Антон Ульрих отказался. Он скончался в 1774 году, а спустя шесть лет Екатерина, получив ходатайство королевы Дании, согласилась отпустить братьев и сестер Иоанна в датские владения, назначив всем пожизненную пенсию от русской казны.

Сложившийся при Елизавете тотальный запрет на сохранение факта царствования Иоанна Антоновича (для исправления или уничтожения изымались русские и иностранные книги с любыми упоминаниями о нем) сам по себе потерял силу ко времени правления Николая I. В 1837 году член-корреспондент Санкт-Петербургской Академии наук барон Станислав де Шодуар издал «Обозрение русских денег», в котором поместил рисунки нескольких монет, как указывалось в примечании, «императора Иоанна III»: рублевика и полтины 1741 года, пробных рублевика и двухкопеечника 1740 года, пробного полуполтинника 1741 года (из коллекции медальера Якоба Рейхеля). Но первые исторические исследования об Иоанне Антоновиче были опубликованы в России только в конце 1860-х – в годы либеральных реформ Александра II.