«Зрелище, увиденное нами вчера, было поистине грандиозное, о котором на всю жизнь сохранятся воспоминания, — сообщала 5 марта 1899 года кронштадтская газета «Котлин». — Все единодушно приветствовали новый блестящий подвиг человеческого ума и энергии. В каждом из присутствующих невольно поднималось чувство гордости за нас, русских, что из нашей среды нашлись люди, не только способные делать теоретические выводы, но на деле доказывать и подтверждать идеи, открывающие новые горизонты». В тот день к морскому форпосту Санкт-Петербурга, ломая лед метровой толщины, подошел «Ермак» — новейший и мощнейший в мире ледокол, название для которого выбрал Николай II.
«Ермак» строился по инициативе вице-адмирала Степана Макарова. Увлеченный идеями полярных исследований, в 1897 году он предложил морскому министерству финансировать создание ледокола для изучения возможностей северного морского пути. И получил отказ под предлогом нехватки средств. Макаров не смутился, начал выступать с публичными лекциями, доказывая важность своего замысла. На проект обратил внимание амбициозный министр финансов Сергей Витте. При его поддержке была создана техническая комиссия, наметившая конструкцию и основные параметры ледокола. Побороться за контракт предложили крупнейшим европейским судостроительным фирмам. Британская Armstrong Whitworth & Co взялась построить ледокол за 10 месяцев, запросив 1,5 млн рублей — вполне разумную сумму. 14 ноября 1897 года Витте представил Николаю II докладную записку о проекте. Император начертал «С-ъ» («Согласенъ»). Спустя месяц контракт с англичанами был подписан.
Макаров старался как можно чаще посещать верфь в Ньюкасле, где рождался «Ермак». Главные чертежи он просматривал лично. Как вспоминал штурман Николаев, сопровождавший адмирала, «на заводе Армстронга все, от инженера до мальчишки, подававшего заклепки, относились к адмиралу с большим уважением, высоко ценили [его] знания в области судостроения и механики и удивлялись, каким образом строевой офицер мог так прекрасно изучить это дело». Видимо, тогда Макаров и познакомился с Эдвином Ордом — инженером Armstrong Whitworth & Co, специалистом по двигателям на нефтяном топливе, которые в то время только входили в практику кораблестроения. Макаров сам пытался проектировать такие машины после кругосветного плавания на корабле «Витязь». Он предлагал воспользоваться новейшими технологиями при строительстве «Ермака», но техническая комиссия решила не рисковать, и на ледоколе установили классические паровые котлы — работающие на угле.
Общение с британским инженером запомнилось адмиралу. Когда в память строительства были изготовлены золотые жетоны с изображением «Ермака» во льдах, один из них — с гравировкой «To E.L.Orde from S.Makaroff» — Степан Осипович послал в Ньюкасл.
Открытка с изображением ледокола «Ермак» с факсимиле С.О.Макарова17 октября 1898 года «Ермак» был спущен со стапелей, в феврале следующего — отправился в Россию. Ледокол ждали, готовились к встрече. «Лишь только «Ермак» прошел Толбухинский маяк, расположенный невдалеке от Кронштадта, к ледоколу подбежали на лыжах солдаты и приветствовали его криками «ура», — пишет биограф адмирала Борис Островский. — Еще более был удивлен Макаров, когда увидел, что навстречу «Ермаку» двигались по льду толпы народа, причем многие ехали на лошадях и даже на велосипедах. Люди торопились взглянуть на корабль, который смело и уверенно прокладывал себе дорогу во льдах». Спустя пять дней по прибытии «Ермак» показал свою мощь — спас 11 пароходов, затертых льдами в Ревельской гавани.
Памятник адмиралу С.О.Макаровув Кронштадте.
Увы, обе полярные экспедиции, затеянные Макаровым, оказались неудачными. В 1899 году «Ермак» не смог пройти дальше Шпицбергена. В 1901 году, после некоторых переделок корпуса и двигателей, добрался до Новой Земли, но попал в ледовый плен и дрейфовал. По возвращении адмирал получил предписание: «Ограничить деятельность ледокола «Ермак» проводкою судов в портах Балтийского моря. Передать ледокол в ведение комитета по портовым делам с освобождением вашего превосходительства от лежащих на вас обязанностей по отношению к опытным плаваниям во льдах». Степан Осипович пытался доказать, что усовершенствования ледокола и исследования надо продолжать. Ничего не вышло. «Говорят, что непоборимы торосы Ледовитого океана, — сказал он однажды в сердцах. — Это ошибка: торосы поборимы, непоборимо лишь людское суеверие».
Макаров погиб 31 марта 1904 года, в начале Русско-Японской войны. Броненосец «Петропавловск», на котором находился вице-адмирал — командующий Тихоокеанским флотом — подорвался на мине. Поминальную службу по погибшему в Санкт-Петербурге провели на борту «Ермака». Корабль продолжал служить на Балтике. После войны Морской генеральный штаб предполагал задействовать «Ермака» для разведки северного морского пути. Но в итоге эту дорогу проложили иные, новые ледоколы.